«Мы даем ребятам ощущение мира, где может быть по-другому». Наталья Гальечан и проект “1211”

Привет! Это краткая текстовая версия второго выпуска подкаста «Разбираемся на ходу», в котором говорят о людях и проектах, которые работают ради социальных изменений.

В этом тексте мы знакомим вас с проектом «1221». Это чат психологической поддержки для людей подросткового возраста от 12 до 21 года. Проект помогает подросткам почувствовать, что есть кто-то, кто на их стороне и готов их поддержать. С подростками в чатах работают психологи, для которых нет важных и неважных тем. О том, с какими проблемами приходят подростки, и как им помогают – рассказывает Наталья Галечьян, основательница «1221», а еще директор сети благотворительных магазинов «Спасибо» и соучредительница инклюзивного центра «Нормальное место».

«Стоим под обрывом и ловим падающих с него детей»

Как появилось название «1221»? Мы шутим, что однажды я просто посмотрела на часы и сказала: «Ну, 1221 – время создавать проект». На самом деле, это название про возраст детей, которые к нам приходят – от 12 до 21 года. Когда -то я работала волонтером в  похожем проекте и видела, насколько это востребовано. Еще до запуска чата мы запустили сайт, у которого была только электронная почта. И сразу на неё посыпались запросы, хотя мы нигде не рекламировались. С момента запуска прошло всего 4 месяца, и за это время нам пришло больше 2,5 тысяч обращений. 

Когда я думаю про нашу миссию,  сразу вспоминаю задачку – притчу. На краю обрыва стоит чудовище и кидает детей с обрыва в реку.  Что вы будете делать – драться с чудовищем, ловить детей снизу или постараетесь сделать так, чтобы дети не попадали к этому чудовищу? Правильного ответа здесь нет.  нужно делать всё:  бороться с чудовищем, ловить детей и делать так, чтобы дети к чудовищу не попадали. Но мы сейчас стоим внизу, под обрывом и ловим падающих с него детей.  

Задача чата – помочь подросткам, чтобы им стало легче прямо сейчас. И для нас нет важных или неважных тем. А в глобальном смысле мы хотим, чтобы мир был безопаснее и бережнее к подросткам и чтобы чат был не нужен.

«Чат – это инструмент, который понятен и близок к подростку»

Почему именно чат, а не телефон доверия, например? Есть темы, о которых детям трудно говорить словами,  даже анонимно. Написать – гораздо легче. Особенно трудно словами, через рот,  говорить про сексуализированное насилие. 

Чтобы попасть к психологу, нужно предпринять много дополнительных усилий, которые подросткам часто не под силу. Нужно психолога найти, прийти к нему, наконец –  найти деньги, чтобы заплатить за приём.  Ну, и наверное, самое важное, чат – это  инструмент, который понятен и близок к подростку. Они все переписываются, они не звонят друг другу по телефону. 


Задача –  сделать так,  чтобы человек чувствовал себя в безопасности. Поэтому мы даём право на анонимность.


Именно эта анонимность позволяет ребятам открыто говорить о том, о чём они не могут говорить глядя в глаза.  Когда ты абсолютно анонимен, ощущение абсолютно другое. 

«Структуру нужно перепридумывать»

Сейчас в нашей структуре четыре основных отдела. Первый и главный – блок  психологической помощи, где работают 11 штатных сотрудников и 23 волонтёра. Кроме того, мы постоянно сотрудничаем с фондами «Новые шаги» и «Тебе поверят», берём специализированное обучение. Сейчас нам удаётся отвечать на 80% запросов в чате. 

Есть отдел фандрайзинга  и пиара, отдел  координации и стратегии,  административно-финансовый блок. Совершенно неожиданно и для меня, и для команды, мы быстро выросли. Поэтому та управленческая структура, которая работала первые полгода, не очень подходит сейчас. Нужно её перепридумывать.

На сайте есть  раздел для волонтёров и прийти к нам может любой человек. Оставляете заявку, проходите собеседование, потом проходите обучение. Обучение, на самом деле, солидное и мы им гордимся. Обучение сначала групповое, потом индивидуальное, потом супервизионное. Занимает минимум 2 месяца. 

«Выслушать, сформулировать, осознать, что это проблема и вместе искать выход».

К нам приходят с разными запросами, в том числе – с чувствами, состояниями. Очень часто приходят со страхами и тревогой. С ощущением бессмысленности учёбы, себя, бессмысленности этого мира. Со страхом общения, страхом за своё будущее, за то что «я такая никому не нужна», «меня никто никогда не полюбит». С какими -то сильными переживаниями после травматичных событий. 

Как вообще мы можем помочь? Мы даём ощущение принятия:  с тобой вообще -то всё окей, всё что ты чувствуешь – нормально. Само общение без осуждения, оно очень терапевтично.

Мы можем помочь отразить чувства, назвать их, вербализовать и снизить таким образом интенсивность переживаний. Мы можем поддержать, просто побыть рядом, особенно в ситуации потери.  


Одна из важных вещей, которые мы делаем –  снимаем страх перед обращением к психологу, к психиатру. Если мы понимаем, что дело серьезное, и тут чат не поможет, тогда  мы просим обратиться к специалистам, рассказать родителям. Объясняем,  что это действительно проблема. 


Например, если мы понимаем что столкнулись с ситуацией травли в школе, то прежде всего говорим ребенку – это травля, и это ненормально. Ты точно не можешь решить это сам. Невозможно разобраться с травлей самостоятельно. И тебе стоит сейчас рассказать это родителям. Если нет поддержки от родителей, давай подумаем, кто в школе может помочь. Мы можем перенаправить ребенка в проект «Травли нет».  В случае сексуализированного насилия мы точно так же перенаправляем в фонд «Тебе поверят» или «Сестры». И это тоже очень большая помощь. 

«Подростковость в том, что они верят и много чего хотят»

Принято считать, что  подростки такие «колючие», закрытые, сложные. И отчасти, конечно, это так и есть, такой период. Но эта условная закрытость подростка или его «колючесть» ничего не оправдывает.  Он закрытый не из-за того, что он – подросток, а из-за того, что он с чем-то не справляется. Нельзя думать: не идёт на контакт, потому что он подросток. Может быть, он не идёт на контакт, потому что у него буллинг в школе. Или не дай бог, там сексуализированное насилие. Или не идёт на контакт, потому что вообще не справлялся со своими мыслями. 

Нет, это не в этом их подростковость. А подростковость в том, что на самом деле они правда во многое ещё верят и много чего хотят. И вообще там много энергии, они очень гибкие и очень умные.  Уже взрослые, и ещё не взрослые и вообще, с ними ужасно интересно. Мне кажется, это с одной стороны самый трудный период, с другой стороны очень яркий и важный.

Я абсолютно убеждена, что если у ребёнка есть пространство, где его принимают, этого достаточно, чтобы у него зародилась внутренняя опора, чтобы он поверил в себя и нашёл силы справляться с этой жизнью. Всё, что мы можем ему дать, это силы, чтобы он справлялся и шёл вперёд. Мы даём ребятам ощущение другого пространства и ощущение мира, где может быть по-другому. Возвращаем подросткам веру в этот мир.